Над головой
созвездия мигают.
И руки сами тянутся
к огню...
Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.
Роберт Рождественский

Этим ярким и нежным утром,

Я тебя обниму всем сердцем.

Я тебя поцелую губами,

Очень ласково, с любовью огромной.

Я тебя украду у печали,

У дождей, у вьюги, у грусти.

Пусть никто не читает морали,

Я с тобою буду отныне.

Вся моя необъятная радость,

Будет радостью и твоею.

Для меня образ твой слабость,

Я хочу быть только твоею.

Закрываю глаза, обнимаю,

Сколько счастья в моей жизни.

Ты мой ангел, ты бес, ты реальность.

Помню, как пыталась найти различия в мужской и женской версиях «Хазарского словаря» Милорада Павича. Эти различия в итоге оказались до смешного несущественными.

Поэтому предлагаю взглянуть на одно и то же стихотворение с двух точек зрения, и попробовать отследить собственные ощущения — кому из двоих вы будете сочувствовать больше?

Китагава Утамаро, «Стирка», 1790 год. Здесь стирает женщина, гравюру со стирающим мужчиной найти не удалось

На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижама
Девчонка — звезда и шалунья —
Она меня сводит с ума.

Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.

Разучились ценить человечность...
Кто-то добрый по-новому - лох...
В моде выгода и бессердечность...
Мир от шелеста денег оглох...

Когда, проспав всего лишь час,
Томишься ночью тёмной,
Оглядываешь в сотый раз
Свой путь. И мир огромный…

Её духи и сигареты,

Чулок со спущенной петлёй.

Стоящие у стен мольберты,

Давно ей ставшие семьёй.

Валентин Гафт известен больше, как актёр кино, театра и мастер эпиграмм. И при этом далеко не многие знают его как серьёзного поэта. Но те, кто хотя бы один раз прочитал стихи Гафта, безусловно, станет поклонником его поэзии.

Я и ты, нас только двое?
О, какой самообман.
С нами стены, бра, обои,
Ночь, шампанское, диван.