Вторая ночь затмила первую. Молли превзошла саму себя в искусстве любви. Её страсть казалась неутолимой, её ласки изощренными до безумия. На рассвете Луи возвращался в гостиницу пьяным от счастья.

Начало этой увлекающей истории в конце статьи

Он влюбился безнадежно и окончательно. Мысли о возвращении в Париж растаяли как утренний туман над Темзой. Англия вдруг показалась землей обетованной.

Десять ночей подряд он приходил к дому на набережной. Каждый раз приносил подарки – изысканные безделушки, достойные королевы. Молли принимала их с очаровательной благодарностью, а её признательность становилась все более пылкой.

Но что-то изменилось в доме. Миссис Токер теперь не просто умоляла его бежать – она тряслась от страха, встречая его по утрам. А юная Кейт бросала на него странные взгляды, полные тоски и какой-то обреченной нежности.

Луи решил разгадать эту загадку. Узнав, что Молли после полудня обычно гуляет с загадочным дядюшкой, он выбрал время для визита.

– Не бойся, – прошептал он. – Я должен поговорить с тобой.

– Нельзя! В доме никого... это неприлично...

– Прекрасно. Именно с тобой я и хочу поговорить.

Её глаза расширились от страха и чего-то еще – чего-то, от чего сердце Луи вздрогнуло.

Девушка провела его в свою каморку под крышей. Один взгляд в её светлые глаза – и Луи понял: она расскажет ему всё. Но сначала...

Поцелуй вышел неловким, отчаянным. В нем не было и тени той изощренной страсти, что дарила Молли. Только искренность, только боль.

– Теперь говори, – Луи гладил её дрожащие пальцы. – Кто она на самом деле?

История полилась потоком – словно прорвало плотину молчания. Молли Сиблис, дочь ирландского батрака, начала свой путь служанкой у богатого фермера. Соблазнила старшего слугу, заставила его убить хозяина. Выведала, где спрятаны деньги. А потом сдала любовника властям – его повесили прежде, чем он понял, кто его предал.

С деньгами она отправилась в Лондон. Её красота открывала любые двери, а холодный ум превращал мужское восхищение в золото. Она проникла в высшее общество, очаровала и погубила богатого финансиста.

– А молодые иностранцы? – голос Луи охрип. – Те, что исчезали?

– Их находили в Темзе, – прошептала Кейт. – Всегда после десяти ночей любви. Всегда отравленных. Но доказать ничего не могли...

– Почему десять ночей?

– Она говорит... говорит, что за это время мужчина успевает полностью довериться женщине. Отдать ей не только сердце, но и... – Кейт запнулась.

– Состояние? – Луи почувствовал, как холодеет спина.

– Вчера была ваша десятая ночь. Умоляю, бегите! Сегодня же, первым кораблем...

– Бежать? – Луи горько усмехнулся. – А ты? Останешься здесь, в этом доме смерти?

– Я должна... – Кейт отвернулась к окну. – Мать больна, нам некуда идти.

– Поедем со мной! Обеих возьму. В Париже я о вас позабочусь.

Девушка не успела ответить – внизу хлопнула входная дверь. Кейт побледнела:

– Она вернулась! Скорее, через черный ход...

Но было поздно. На пороге каморки уже стояла Молли Сиблис. Её черное платье делало кожу белее мрамора, в глазах плясали недобрые огоньки.

– Я узнал правду, – Луи выпрямился. – О вас. О пропавших мужчинах.

– Правду? – она рассмеялась, и от этого смеха заледенела кровь. – Я всего лишь дарю мужчинам любовь. Они сами идут в мои объятия, как мотыльки на огонь. Разве в этом преступление?

– А яд? Темза?

– Ах, это... – Молли прошла в комнату, её движения напоминали повадки кошки, играющей с мышью. – Что ж, раз вы всё знаете... Останьтесь на ужин. Последний ужин. Я приготовила особое вино – для разбитых сердец.

Отказаться было бы трусостью. Луи понимал – он в любом случае не выберется из этого дома живым. Но у него оставался шанс спасти Кейт.

– Я принимаю приглашение, – он поклонился с преувеличенной учтивостью. – Но позвольте сначала отправить записку в гостиницу. Меня будут искать, если не вернусь к утру.

В глазах Молли мелькнуло что-то похожее на уважение:

– Какое благоразумие! Но я предпочитаю, чтобы наш последний ужин остался... интимным. Кейт, проводи месье вниз. И передай матери – пусть сходит за Джеком.

Спускаясь по лестнице, Луи шепнул девушке:

– В гостинице "Сомон" – французский паспорт и деньги. Возьми мать и беги. В Париже найдешь меня... – он осекся. – Вернее, моего поверенного.

В столовой было очень роскошно – как в первый вечер. Те же свечи, то же испанское вино. Но теперь Луи видел трещины под глянцевой поверхностью. Как серебро отражало пламя свечей – словно блеск ножа. Как дрожали руки миссис Токер, расставляя приборы. Как хищно улыбалась Молли.

– За любовь! – она подняла бокал. – Она прекрасна, даже когда смертельна. Особенно – когда смертельна.

Луи пригубил вино. Оно горчило на языке...

Бокал выскользнул из его руки, хрусталь разлетелся по паркету кровавыми брызгами. Молли смотрела, как Луи оседает в кресле, на её губах играла всё та же хищная улыбка.

– Не бойтесь, дорогой, – она погладила его по щеке. – Это быстрый яд. Говорят, даже приятный – как погружение в теплую воду.

Перед глазами всё плыло, но Луи заметил, как она достает из его камзола кошелек, письма, перстень с родовым гербом.

– Зачем? – язык едва ворочался. – У вас же есть состояние...

– Деньги? – она расхохоталась. – О нет, мой милый. Дело не в них. Дело в игре. В охоте. В том миге, когда мужчина понимает, что его погубила собственная страсть.

Яд растекался по венам жидким огнем. Но прежде чем тьма поглотила сознание, Луи услышал стук в дверь. Грубый мужской голос спросил:

– Где тело, миссис?

– Джек, милый, – голос Молли звучал уже издалека. – Как обычно – в Темзу. Только сначала дождемся прилива...

Последним, что увидел Луи, было лицо Кейт в дверном проеме. Она прижимала к груди его паспорт, глаза блестели от слез. «Беги», – хотел крикнуть он, но губы не слушались.

Кейт бежала по ночному Лондону, прижимая к груди французский паспорт. Слезы душили её, но она знала – времени на скорбь нет. У неё оставался единственный шанс отомстить за Луи.

Французское посольство располагалось в особняке на Пэлл-Мэлл. Девушка колотила в ворота, пока заспанный привратник не открыл.

– К послу! Дело жизни и смерти!

– Его светлость почивают...

– Тогда через час в Темзе найдут тело французского дворянина!

Что-то в её голосе заставило привратника отступить. Через четверть часа Кейт уже рассказывала послу о Молли Сиблис. О десяти ночах любви. О яде. О телах в реке.

Сначала ей не верили. Но когда она выложила на стол паспорт Луи, глаза посла сузились:

– Барон де Сент-Андре? Я знал его отца... Где этот дом?

Стража настигла Джека, когда он тащил тело к причалу. Молли пыталась бежать, но её схватили в спальне – она как раз считала драгоценности, снятые с последней жертвы.

На допросе она держалась надменно. Даже под пытками не теряла своей дьявольской улыбки. Казалось, ей доставляет удовольствие перечислять свои преступления.

– Десять ночей, – повторяла она. – Всегда десять. Чтобы увидеть, как любовь превращается в страх. Как доверие сменяется ужасом. Это слаще любого вина...

Королевский суд приговорил её к виселице. Но Молли Сиблис еще не разыграла последнюю карту.

– Ваше величество, – писала она Карлу II. – Неужели вы позволите повесить самую красивую женщину Лондона? Ту, чья красота затмевает даже прелести герцогини Каслмейн?

Король, известный ценитель женской красоты, потребовал привести заключенную. Молли появилась перед ним в черном платье, подчеркивавшем белизну кожи. Её серебристые волосы сияли в свете свечей, глаза метали молнии.

Час спустя смертный приговор заменили ссылкой на Антильские острова.

На рассвете Молли должны были доставить на корабль. Но ночью в тюрьму проникли люди в масках. Они увели её, не оставив следов. Говорили, что следующие сутки Лондонская Красавица провела в опочивальне короля – Карл II желал лично убедиться в её несравненных достоинствах.

А потом лёгкая фелука доставила её во Францию. В Париже она появилась под именем графини де Монфор. Новое имя, новая история, новая жизнь.

Но Париж – не Лондон. Здесь интриги плелись тоньше, яды действовали медленнее. И всё же Молли не изменила себе. Снова начали пропадать молодые дворяне. Их находили в Сене – всегда после десяти ночей любви.

Она совершила лишь одну ошибку – сделала своим любовником лейтенанта полиции де Рени. Однажды на его стол легло письмо из Лондона. От девушки по имени Кейт...

На допросах она держалась как королева. Яды, убийства, предательства – она описывала их со сладострастной дотошностью, словно любовные утехи. Особенно упивалась рассказом о своем муже-финансисте.

– Вы любили хоть кого-нибудь? – спросил де Рени однажды.

– Любовь – самый сладкий яд, – она улыбнулась той самой улыбкой, что когда-то свела его с ума. – Я дарила мужчинам то, о чем они мечтали. Разве я виновата, что их мечты оказывались смертельными?

Теперь она шла к эшафоту в том же черном платье, что очаровало короля Карла. Серебристые волосы струились по плечам, словно лунный свет. Толпа затихла – даже перед лицом смерти Лондонская Красавица оставалась неотразимой.

…Палач примерился к её шее, когда раздался тот самый смех – звонкий, дерзкий, сводящий мужчин с ума. Даже де Рени, повидавший всякое, почувствовал, как холодеет его затылок.

– Вы думаете, это конец? – её голос летел над площадью. – Любовь и смерть – близнецы. Они будут идти рука об руку, пока существуют глупцы, готовые умереть за женскую улыбку.

Топор взлетел в воздух... Говорят, улыбка не сходила с её губ до самого конца.

А в порту Гавра молодая женщина с испуганными глазами поднималась на корабль, идущий в Новый Свет. Кейт крепко прижимала к груди медальон с портретом французского барона. Письмо де Рени обеспечило ей новую жизнь вдали от кошмаров прошлого...

В архивах парижской полиции до сих пор хранится дело Молли Сиблис. Пожелтевшие страницы помнят имена всех пострадавших от её «любви». Тридцать семь мужчин в Лондоне, двенадцать в Париже. Все молоды, красивы, богаты. Все влюблены без памяти. Всех из не стало после десяти ночей любви.

Говорят, в полнолуние у старого дома на лондонской набережной можно увидеть женскую фигуру в черном. Она манит прохожих серебристым смехом, обещает райское наслаждение. Но местные жители крестятся и спешат прочь – они помнят истории о Лондонской Красавице… 

источник 

Огромная благодарность автору рамки!