В каждой эпохе есть люди, наиболее полно её олицетворяющие и в полной мере отвечающие её духу, стилю и нравам. Лицом эпохи рококо, несомненно, является Маркиза де Помпадур, урождённая Жанна Антуанетта Пуассон — фаворитка Людовика XV, сумевшая продержаться в около любвеобильного монарха целых 20 лет, цепко держа в своих холёных ручках ключ от французской казны.

Может быть дело в том, что такая судьба была ей предназначена свыше? Ведь предсказала же гадалка Жанне Антуанетте любовную связь с Его Величеством, когда девочке было всего 9 лет. А может быть «виноваты» амбиции, живой ум, богатая фантазия и целеустремлённость будущей фаворитки? В любом случае точно не обошлось без артистического таланта и искусства перевоплощения.

Людовик славился любовью к красивым и изящным дамам, а Жанна Антуанетта, как говорят, не могла похвастаться ни ослепительной внешностью, ни особой грацией. Её современники описываю внешность маркизы весьма противоречиво. От «…она была блондинкой со слишком бледным лицом, несколько полновата и довольно плохо сложена», до «…сущая красавица, с густыми и пышными волосами с каштановым отливом, имеющая идеальный овал лица, совершенной формы нос и рот, буквально созданный для поцелуев». Такая противоречивость говорит скорее в пользу «среднестатистической», нежели из ряда вон выходящей, внешности. На портретах кисти её современника Франсуа Буше маркиза выглядит восхитительно, однако она покровительствовала художнику, да и сама культура рококо исповедовала культ вечной молодости и красоты, так что мы не можем быть уверенны в достоверности достоинств маркизы, запечатлённых на холстах Буше.

Судя по всему добиться благосклонности Его Величества Жанне Антуанетте удалось в большей степени искусным использованием мелодраматического сюжета о ревнивом муже и запретной страсти к недостижимому королю, чем обольстительной внешностью. Однако попасть в спальню Людовика – это даже не половина дела — до Жанны Антуанетты здесь перебывало изрядное число женщин. Перевести отношения в другое качество, став для короля незаменимой, и сменить статус «одна из» на «фаворитка Его Величества» — вот что интересовало предприимчивую женщину.

Полгода потребовалось Жанне на то, чтобы король официально назвал её своей фавориткой, даровав ей титул маркизы де Помпадур. К этому времени она основательно изучила нрав Людовика, найдя его слабое место. В свои 35 лет король пресытился всевозможными развлечениями и был подвержен внезапным приступам меланхолии и скуки. Эта хандра и стала золотой жилой для новой фаворитки. Она освоила роль версальской Шехерезады и начала каждый вечер предлагать скучающему монарху нечто новенькое. Слава богу, король был не глуп и любил изящные искусства, поэтому маркиза потчевала его общением с представителями художественной и интеллектуальной элиты — Вольтером, Монтескье, Фрагонаром, Бушардоном, Буше, Бюффоном. Король был в восторге!

О маркизе де Помпадур чаще упоминают, как о женщине, умевшей манипулировать мужчинами, владеющей секретами омоложения, мастерицей «выдавать желаемое за действительное». Однако она была и просвещённой женщиной, и убеждённой меценаткой. Она считала себя ученицей Вольтера, занималась изданием его трудов и, во многом благодаря маркизе, Вольтер стал академиком и главным историком Франции, получив звание придворного камергера. Она издавала пьесы Корнеля и труды Дидро. А для Жана д’Аламбера (известного философа, механика и математика, члена Французской и Петербургской Академий) она выхлопотала пожизненную пенсию.

Маркиза изменила современную моду, введя в женский гардероб элементы мужской одежды, внедрила множество инноваций в парикмахерское искусство, изобрела новые техники макияжа, успешно играла на сцене, пела и приняла активное участие в организации знаменитой Севрской фарфоровой мануфактуры, распорядившись создать фабрику, не уступавшую саксонской. Первую партию изделий из французского фарфора маркиза продавала сама на организованной ею же выставке в Версале. Распродажа проходила под лозунгом: «Если тот, у кого есть деньги, не покупает этот фарфор, он плохой гражданин своей страны».

Имя маркизы де Помпадур навсегда увековечено в истории Севрской мануфактуры – в результате экспериментов, проводимых под её надзором в только что построенных мастерских, был получен особый розовый цвет, названный «Rose Pompadour».

Помимо достоинств маркиза де Помпадур обладала весьма существенным недостатком – она была расточительна и не стеснялась использовать государственную казну в личных целях. Для захоронения праха своей матери она купила место в монастыре капуцинов в Париже и повелела соорудить там роскошный мавзолей. Она одаривала родственников и знакомых, даря им должности, пожизненные ренты, титулы, награды, выгодно выдавая замуж и сватая богатых невест. Она скупала любое приглянувшееся ей поместье и основательно перестраивала его в духе современных веяний. Она владела таким количеством недвижимости, которое не снилось большинству французских аристократов. Она, не скупилась, устраивая феерические праздники, увеселительные прогулки и театральные постановки. Было подсчитано, что на свои увеселительные затеи она израсходовала 4 миллиона, а её «хвастливое меценатство» (как его называли злопыхатели) обошлось казне в 8 миллионов ливров.

Близость маркизы де Помпадур и Людовика длилась около 20 лет. Король перестал быть её любовником довольно скоро, лет через пять, предпочитая более молодых дамочек, но она оставалась его официальной фавориткой и советчицей. Более того, претенденток на любовь Людовика Помпадур отбирала сама и весьма тщательнейшим образом, стараясь выбирать хорошеньких, но глупеньких. Но уберечь короля от увлечения женщинами было невозможно, и в 1751 году король страстно влюбился в молоденькую ирландку Марию-Луизу о’Мэрфи, беззастенчиво посягнувшую на лавры маркизы Помпадур. За развитием этой интриги наблюдало пол-Европы. Папский посол сообщал в Рим, что дни Помпадур сочтены: «По всей видимости, главная султанша теряет положение». Он ошибся. Людовик не только оставил маркизе все ее привилегии, но она по-прежнему сопровождала его в деловых поездках. Король явно уважал маркизу и был ей за многое благодарен, поэтому никого особо не удивило то обстоятельство, что он даровал ей право умереть в Версале, хотя этой привилегией обладали исключительно особы королевской крови. 15 апреля 1764 года королевский хронист записал: «Маркиза де Помпадур, придворная дама королевы, умерла около 7 часов вечера в личных покоях короля в возрасте 43 лет».

И.Я.

источник