В юном возрасте Джоан Коллинз была столь очаровательным ребенком, что мать, дабы оградить девочку от бурных проявлений нежности со стороны незнакомых женщин, повесила на ее коляску табличку «Пожалуйста, не целуйте меня».

Позже родителей куда больше беспокоило другое — Джоан всегда и во что бы то ни стало хотела поступать по-своему. Однажды в отделе игрушек пятилетняя Джоан увидела красивую куклу.

— Мамочка, можно мне такую?

— Нет, — строго ответила мать, — у тебя их и так много.

Из легких Джоан вырвался оглушительный визг, и, к ужасу миссис Коллинз, ее дочь бросилась на пол. Покрасневшая от стыда мать наклонилась к Джоан:

— Я оставлю тебя здесь и уйду.

Джоан, не вняв угрозе, продолжала истерику. Когда же она остановилась, чтобы отдышаться, оказалось, что мать действительно ушла, а вокруг толпятся чужие дети и смеются. Тут Джоан заплакала по-настоящему, она звала маму, обещая сквозь слезы, что больше так не будет.

Миссис Коллинз, которая все это время стояла за полками с игрушками, решила, что дочка уже достаточно наказана, и вышла из укрытия. После этого случая Джоан вела себя хорошо, но только одну неделю. В дальнейшем ни родителям, ни тем более окружающим не удавалось ее сломить.

В школе ее неукротимый характер почувствовали в первый же день. Девочки заметили, что миссис Коллинз, которая провожала Джоан, беременна.

— Знаешь, что твоя мама делала для того, чтобы у нее вырос живот? — захихикали они.

— Нет, не знаю и не хочу знать, — закричала Джоан, сгорая от стыда.

— Она занималась грязными штучками с твоим папой! Грязными и омерзительными!

Девочки, громко смеясь, принялись рассказывать Джоан все, что знали о жизни. Она впервые об этом слышала, и ей было ужасно противно. С детства славящаяся своими способностями к звукоподражанию, она начала издавать такие неприятные звуки, что половину класса затошнило. Девочки опрометью бросились в туалет. Джоан торжествовала: она отомстила обидчицам.

Уже тогда Джоан за глаза прозвали стервозиной. Она поняла нехитрую жизненную истину: либо ее сожрут, либо она научится посылать весь мир к черту.

И бесполезно было отцу запрещать 15-летней дочери пользоваться косметикой и носить украшения — Джоан не расставалась с помадой и цыганскими серьгами и, как только отходила от дома, тут же доставала их из кармана. Еще меньший успех возымели мольбы родителей не становиться на актерскую стезю. Первый провал на экзаменах в театральную школу мог смутить любого — только не Джоан. Ее просто не могли не принять, раз уж она так этого хотела.

Когда же директор театральной школы запретил ей пропускать занятия из-за съемок фильма, куда ее пригласили на первую большую роль, она послала к черту и его, и школу.

И оказалась права. О Джоан стали писать в газетах, называя ее «английским ответом Мэрилин Монро».

Правда, в 16 лет Джоан не окончательно изжила в себе книжные романтические идеалы. Она все еще обожала Диккенса и сестер Бронте. Одним из ее детских кумиров по-прежнему оставался актер Максвелл Рид. Увидев его «живьем» на съемках, Джоан не могла поверить своему счастью: герой девичьих грез обратил на нее внимание! Джоан немного стеснялась, что до сих пор имела весьма смутное представление об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, и Рид был первым, кто познакомил ее с этой стороной жизни.

Кроме разочарований, урок ей ничего не принес.

Во время свидания Макс подмешал Джоан что-то в бокал с вином и, одурманенную, взял ее силой. Много лет спустя 60-летняя Коллинз, вспоминая об этом эпизоде, перевернувшем, как она считает, все ее представления о мужчинах, сказала:

«Каждая четвертая женщина за свою жизнь хотя бы раз подвергается насилию. Разве это не ужасное обвинение всему мужскому роду? Еще в юности я поняла: чтобы стать счастливой, мужик не обязателен».

С самого начала жизнь почему-то складывалась совсем не так, как хотела Джоан.

Что ж, тогда она назло всем станет дрянной девчонкой! Мама убеждала, что хорошие девочки, если они «сделали это», обязательно должны выйти замуж. Джоан согласилась стать женой Рида, однако собственную свадьбу превратила в настоящий скандал.

Накануне торжества невеста заявила в интервью одной из газет:

«Я не собираюсь рожать детей, заниматься уборкой и готовкой. Для всего этого существуют домработницы и глупые курицы».

Старая добропорядочная Англия была в шоке, пресса принялась перемывать косточки «юной авангардистке»:

«Эгоистка! Какая же она женщина, если не любит готовить, убирать и гладить?! Она не хочет детей!!! Да кто она вообще после этого?»

 

А Джоан давала все новые интервью, в которых продолжала эпатировать публику своей непосредственностью. Роли «плохих девчонок» посыпались на нее как из рога изобилия. И если в жизни она еще сомневалась, может ли девушка встречаться больше чем с одним мужчиной одновременно, то в кино ее героини легко и хладнокровно отбивали мужей у лучших подруг, ходили по темным улицам в поисках очередной жертвы, соблазняли и снова бросали. Ее героини вели себя так, как мечтает хотя бы раз в жизни поступить каждая женщина, — и поэтому срывали шквал аплодисментов.

Каково же было удивление Джоан, когда сеньор Ренато Кастеллани, известный итальянский режиссер, пригласил ее на роль шекспировской Джульетты!

Пресса утверждала, что это либо глупая ошибка, либо рекламный трюк: ну какая к черту из Джоан Коллинз Джульетта?!

Позже выяснилось, что Кастеллани все же имеет весьма серьезные претензии к внешности Джоан: задолго до съемок он попросил ее не красить губы, чтобы они приобрели естественную бледность, сбрить брови и волосы надо лбом, чтобы его увеличить, и поставить коронки на передние зубы. Может быть, Джоан и согласилась бы на эти адские жертвы, но вдруг выяснилось, что она еще должна с помощью пластической операции сделать себе римский нос.

«Сеньор Кастеллани, — надменно сказала Коллинз нахалу, — не думаете ли вы, что ради вашей прихоти я соглашусь лишиться собственного лица? Я — Джоан Коллинз, мне нравится мой нос, и с ним у меня будет еще столько ролей, что я вполне смогу обойтись без вашей помощи».

К 19 годам она поняла, что собственное лицо плюс образ «дрянной девчонки» — действительно ее главный капитал. Окончательно осознать это ей помог все тот же Макс Рид, вдобавок ко всему оказавшийся еще и извращенцем — наибольшее удовольствие ему доставляло наблюдать свою юную жену в объятиях других мужчин. А этих «других», жаждавших провести ночь с хорошенькой и своенравной Джоан, было немало, и ей, как красотке Эммануэль, пришлось на практике познавать все тонкости и премудрости любви.

Между тем извращения Рида приобретали все более меркантильный оттенок. После того как Макс предложил Джоан провести ночь с неким арабским шейхом за 10 тысяч долларов, она просто ушла от него, покончив без всяких сожалений с супружеством.

«Уж если быть циничной, то до конца, — сказала себе Джоан. — Надо чувствовать себя свободной как птица и наслаждаться жизнью».

Вскоре Джоан познакомилась со зна­менитой Бетт Дэвис. Примадонне было уже под пятьдесят, и она ненавидела молоденьких актрис. Когда Коллинз вошла в гримерную, при виде голливудской фурии ее бросило в пот от ужаса. На Джоан было очень открытое платье. Бетт долго и пристально смотрела на нее, дымя сигаретой.

Наконец ехидно произнесла:

— Милая, еще чуть-чуть — и это платье было бы по тебе.

— Спасибо, мисс Дэвис, его действительно нужно подтянуть. Вы не будете так любезны мне помочь?

Джоан повернулась спиной, Бетг растерянно замолчала, а потом и правда стала помогать. Актрисы, прихорашивающиеся в другом углу комнаты, были в изумлении: сама Дэвис, склонившись перед молодой красоткой, поправляет ей платье!

Джоан уже больше не пасовала перед авторитетами. Ни перед Вивьен Ли, ни перед Мэрилин Монро, ни перед Мэй Вест, которая в Голливуде имела статус живой легенды.

Теперь английская актриса была очень популярна среди голливудских ловеласов. Телефон в ее новой квартире не умолкал ни на минуту. Однако ничто не доставляло ей такого удовольствия, как показать язык знаменитости, по которой все обмирают, и услышать вслед:

«У-у, зараза...»

В фильме «Sea wife» ее партнером был Ричард Бартон. Перед съемками Джоан предупредили: еще ни разу не случалось, чтобы этот плейбой не затащил к себе в постель очередную партнершу. На первые же его попытки «подбить клинья» она не задумываясь ответила:

«Спасибо, но заниматься этим с вами мне что-то не хочется».

Столь категоричный отказ укрепил ее репутацию и очень разозлил Ричарда, который не разговаривал с Джоан до самого конца съемок.

Устояла Джоан и перед Марлоном Брандо, провести с которым ночь другие актрисы посчитали бы за счастье. А Синатра, позвонивший однажды и предложивший прислать за Джоан самолет, после ее язвительного ответа вообще в ярости бросил телефонную трубку.

Джоан начала серьезный роман именно с тем, кого увидеть рядом с ней никак не ожидали, — с Уорреном Битти. В Голливуде Уоррен славился вечно пустым карманом, и все были уверены, что в будущем ему не светит ничего хорошего.

Но Джоан это не беспокоило.

«Я выбираю кого хочу», — говорила она и объявила о своей помолвке с Битти. Впрочем, до свадьбы дело так и не дошло. Много лет спустя Мадонна, которая тоже была любовницей Битти, спросила Джоан:

«А правда, что Уоррен спал с Вивьен Ли?»

Почему-то смутившись, Джоан ответила:

«Не знаю. Зачем бы он стал мне такое рассказывать?»

«А вот мне рассказывал, — гордо заявила Мадонна. — У него вообще есть потрясающий талант оказаться с нужной актрисой в нужное время».

Джоан представила, как Мадонна и Уоррен лежат в постели и перемывают косточки всем, с кем они спали когда-то. В этот момент она показалась себе почти романтической героиней. Все же Джоан нет- нет да и вспоминала заветы родителей...

Именно в один из таких редких моментов тоски по «возвышенным идеалам» у Джоан мелькнула мысль:

«А почему бы мне не завести семью?»

Вскоре на съемках в Лондоне ей на глаза попался красивый актер, который вполне подходил на роль отца ее будущих детей. Так Джоан вышла замуж за вполне добропорядочного человека по имени Энтони Ньюли.

У них родились дочь Тара и сын Саша. И произошло чудо: Джоан вдруг понравилась роль любящей матери, и она с головой ушла в семью. Женщины, которые встречали ее с коляской где-нибудь в парке, часто спрашивали:

«Простите, вы не Джоан Коллинз?»

«Раньше была, — отвечала она. — Теперь — нет».

Жизнь Джоан стала очень однообразной, особенно после того как дети выросли и пошли в школу. Днем она сидела одна дома, а с вечера до поздней ночи танцевала в каком-нибудь диско-клубе для актерской богемы.

Вокруг нее теперь не было скандалов, в кино ее начали забывать — «хорошая»

Джоан Коллинз оказалась никому не нужна.

«Я обожаю детей, я забочусь о Тони, — размышляла она, — но где же я сама?»

Она не могла принять своего поражения. Вскоре после того, как семья переехала в Лондон, Джоан оставляет Тони и бросается в светскую жизнь. Ее следующим мужем стал музыкальный продюсер Рональд Кэсс, игрок и наркоман. От него у Джоан родилась дочь Кэти, и пополнившееся семейство отправилось в Лос-Анджелес.

Однако Голливуд не торопился принимать Джоан обратно: ей уже за сорок и публика успела ее забыть. И тогда актриса идет на огромный риск — сама снимает фильм «Дрянь» по сценарию своей сестры Джекки.

Скандал-таки разразился.

«Коллинз уже разменяла пятый десяток, — писали возмущенные критики, — а все еще позволяет себе раздеваться и показывать грудь».

Впрочем, эта грудь многим понравилась, и, главное, Коллинз вернула себе репутацию дряни.

Теперь она лелеяла и укрепляла ее с помощью телевизионных шоу, понимая, что в 80-х годах именно телевидение может сделать человека по-настоящему популярным. Особенно часто она появляется во фривольном вечернем шоу «Tonight».

Как-то одна из подруг устроила у себя дома вечеринку. Джоан ужасно скучала, все гости были богатыми и тоскливыми.

Зато ночью они отправились на дискотеку, и там Джоан прекрасно провела время с очаровательным молодым человеком. Когда на следующее утро подруга спросила, нашла ли она себе кого-нибудь, Джоан загадочно кивнула.

«Кого же?» — спросила подруга, сгорая от любопытства.

«Твоего сына», — выдержав эффектную паузу, ответила актриса. «Что ж, — натянуто улыбнулась подруга, которая была старше Джоан всего на пару лет, — он очень хороший мальчик».

Следующим возлюбленным Коллинз стал 29-летний член президентской команды Рейгана — Морган Мейсон.

Наконец Джоан получает свою «золотую» роль — «сволочной богини» Алексис в телесериале «Династия». Ее героиня — красивая сильная женщина, которая всегда добивается своего, чего бы ей это ни стоило. Она мстительна, жестока, беспринципна и... очаровательна, остроумна, азартна.

«Да пошли вы!..» — говорит всем Алексис, надевает туфли на высоченной шпильке и делает все, что ей вздумается. И никто не смеет встать на ее пути. Алексис можно было возненавидеть, но тем не менее американские домохозяйки мечтали стать такими же независимыми и свободными от любых комплексов.

За несколько недель Алексис стала почти национальной героиней, новой Скарлетт О’Хара. Американки настолько полюбили этот образ, что в их сознании Джоан и Алексис вообще стали одним лицом. Иногда актриса не успевала сходить в магазин за новым нарядом и появлялась на светских мероприятиях в платьях Алексис — и это никого не удивляло. Коллинз теперь зарабатывала немыслимые деньги — по 50, а потом и по 80 тысяч долларов за эпизод. Она снялась для журнала «Playboy», доказав миру, что женщина после сорока — это все еще красиво.

Музей мадам Тюссо сделал скульптуру Джоан (или Алексис?), для которой она сама выбирала наряд и драгоценности.

И вдруг случилось непредвиденное.

Коллинз стала таким точным олицетворением «дряни», что от ее детей отвернулись сверстники. Особенно страдала младшая дочь — Кэти. Одноклассники не уставали дразнить девочку:

«Мы видели в метро фотографию твоей мамочки, и там было написано, что она дрянь». Одна из учительниц не выдержала и позвонила Джоан с просьбой что-нибудь сделать. Коллинз приехала в школу, где для нее в актовом зале организовали собрание. Она выступила с пламенной речью и попыталась объяснить детям, что значит быть актрисой. Школьники слушали с открытыми ртами, а потом подставляли тетрадки для автографа.

Однако неприятности на этом не кончились. Вскоре Кэти сбила машина. Врачи предупредили Джоан, чтобы она готовилась к самому худшему. Джоан буквально сходит с ума: во всем она видит возмездие за свой цинизм. Актриса поселилась в фургончике на задворках больницы, что­бы быть рядом с умирающей дочерью.

Впервые в жизни эта женщина молится Богу и дает себе слово, что изменится.

Она на долгое время забрасывает свою карьеру и не отходит от дочки.

Однако в семейной жизни Джоан оставалось немало и других проблем. Муж был уже законченным наркоманом. Они разошлись, и Коллинз осталась с огромными счетами, которые Рон прятал в ящике стола. Выяснилось, что он, подделав подпись Джоан, взял в банке огромный кредит на ее имя. Чтобы расплатиться с долгами, ей пришлось продать большую часть недвижимости.

Робин Херлстоун, высокий и светло­волосый владелец художественной галереи, показался Джоан самым привлекательным человеком из всех, кого она когда-либо встречала. Правда, значительная разница в возрасте поначалу доставила Джоан немало переживаний, но ненадолго — Робину это казалось сущим пустяком. Они оба были без ума от красот французской Ривьеры, и вскоре Робин подыскал там для нее дом, который Джоан назвала «Судьба».

В 2002 году пятым мужем Джоан Коллинз стал театральный менеджер Перси Гибсон, который моложе Джоан на 32 года.

В 2019 году Коллинз и Гибсон избежали "ужасающего" пожара в ее лондонской квартире на Итон-Плейс. Гибсон смог потушить пламя с помощью огнетушителя, в то время как Коллинз отделалась легким испугом.

Сейчас ей уже деяносто.

Джоан Коллинз поразительно живуча. Публика, которая много лет подряд искренне ее ненавидела, теперь рыдает над ее незатейливыми книжками. Но Коллинз обещает, что это еще не финал.

«Моя вера в себя превозмогает все, — как-то сказала она журналистам. — Тапочки и домашний очаг — это не для меня»

В общем, как говорила ее любимая героиня Скарлетт О’Хара, завтра наступит новый день... 

источник