Палач примерялся к шее осужденной, когда она вдруг рассмеялась. Звонкий смех прокатился по площади Грев, заставив толпу отпрянуть. Даже лейтенант полиции де Рени, повидавший всякое, почувствовал, как холодеет его затылок.

— Я всего лишь дарила мужчинам любовь, месье, – её голос звучал негромко, но его услышали все. – Разве в этом преступление?

Никто не ответил. Все знали – десятки молодых дворян нашли свою смерть в объятиях этой женщины. Сначала в Темзе, потом в Сене...

Год назад подобная участь ждала и Луи де Сент-Андре, юного французского барона, чья встреча с Лондонской Красавицей положила начало этой истории...

Лондон, май 1667 года

Темза катила свои мутные воды мимо недавно отстроенных после пожара набережных. Город еще помнил чуму и пламя – два года назад мор выкосил половину жителей, а год назад огонь пожрал улицы. Но Лондон возрождался, и вместе с ним возрождалась жажда жизни...

Луи де Сент-Андре изнывал от скуки. Две недели в Лондоне показались ему вечностью – дела с наследством матери-англичанки затягивались, а местные развлечения вызывали лишь раздражение. После изысканных салонов Марэ здешние забавы казались грубыми, как необработанный алмаз.

Впрочем, город можно было понять. Чума выкосила половину жителей, огонь пожрал улицы. Уцелевшие пили жизнь большими глотками, словно пытаясь заглушить память о погребальных кострах. Даже король Карл II, недавно вернувший себе трон отца, предпочитал балы государственным делам. Война с Голландией занимала его куда меньше, чем очередная фаворитка.

В последний лондонский день Луи размышлял о Париже. Завтрашний прилив должен был унести его корабль прочь от берегов туманного Альбиона. Молодой барон предвкушал, как будет рассказывать в салонах об английских чудачествах – о джентльменах, которые предпочитают эль тонким винам, о толпах, ревущих на петушиных боях...

Одно лишь смущало его тщеславие – за две недели он не завел ни одной интрижки с местными красавицами. Не то чтобы их не было – англичанки славились своей красотой. Но то, что не случилось за четырнадцать дней, вряд ли могло произойти за оставшиеся часы.

Чтобы скоротать время, Луи решил в последний раз взглянуть на львов в Тауэре. Спустившись к реке, он подозвал лодочника:

– В Тауэр. Только не спеши – я хочу насладиться видами.

Темза действительно стоила внимания. В те времена река служила главной улицей Лондона – по ней было проще добраться из конца в конец города, чем по грязным переулкам. Лодки сновали как челноки в ткацком станке, создавая на воде причудливый узор...

Внезапно сердце Луи пропустило удар. Их лодка обогнала изящное суденышко, устланное бархатными подушками. На них полулежала женщина такой красоты, что молодой барон забыл, как дышать.

Ей было около двадцати трех. Черные глаза сияли как звезды на фоне фарфоровой кожи, а серебристые волосы струились по плечам подобно лунному свету. Черное бархатное платье с дерзким вырезом подчеркивало белизну шеи, украшенной жемчужным ожерельем.

«Должно быть, одна из королевских фавориток», – подумал Луи. Все знали, что Карл II, несмотря на официальную любовницу Барбару Палмер, не пропускал ни одной красавицы.

Он едва успел отвести взгляд, когда заметил, что незнакомка смотрит на него. В её улыбке таилось обещание, от которого закружилась голова. Белоснежные зубы сверкнули как жемчужины в оправе алых губ.

– Придержи весла, – бросил Луи лодочнику. – Пусть та лодка нас догонит.

– Вы о лодке мистрис Сиблис? – лодочник скривился, словно укусил кислое яблоко.

– Ты знаешь её?

– Её зовут Молли Сиблис. Прозвали Лондонской Красавицей – говорят, красивее женщины нет во всем городе. А насчет знатности... – он противно ухмыльнулся. – Спросите у неё сами.

Луи оборвал его. Грубость простолюдина раздражала, а имя красавицы он уже узнал. Теперь оставалось только следовать за её лодкой и, когда она причалит, завязать знакомство...

Лодки скользили по Темзе почти вплотную. Когда суденышко Молли Сиблис повернуло к берегу напротив Тауэра, Луи велел лодочнику обогнать его. Ловкий маневр позволил молодому барону первым ступить на причал.

Протянутая рука, изящный поклон – словно перед принцессой крови. Крошечная ножка в атласной туфельке замерла над ступенькой.

– Простите мою дерзость, мадам, – Луи вложил в голос всё свое парижское очарование. – Но увидев вас однажды, я не смог противиться искушению взглянуть снова...

Молли улыбнулась, и сердце молодого барона растаяло окончательно.

– Мне не в чем вас упрекнуть, – её голос, низкий и чуть хрипловатый, заставил его вздрогнуть. – Ведь я первая улыбнулась вам. Вы француз, не так ли?

– Как вы догадались?

– По акценту. Обожаю французов... – она чуть прикрыла глаза. – Раз вы так любезно предлагаете помощь, не проводите ли меня домой? Это совсем близко, на набережной.

Пока они шли, Луи узнал, что она вдова, леди Сиблис. Дом действительно оказался недалеко – мрачное каменное здание с решетками на окнах первого этажа, одно из немногих уцелевших после пожара.

– Выглядит не слишком весело, – Молли проследила за его взглядом. – Но внутри куда уютнее. Не хотите убедиться сами?

В её глазах плясали дьявольские огоньки, а улыбка обещала рай...

Дом и впрямь удивил Луи. За мрачным фасадом скрывались покои, достойные герцогини – венецианские зеркала ловили свет хрустальных люстр, восточные ковры заглушали шаги, серебряная посуда сверкала на дубовых полках.

Прислуги оказалось немного: пожилая экономка миссис Токер и её дочь Кейт, темноволосая красавица с задумчивым взглядом. Ни лакея, ни конюха, ни единого мужчины в доме.

– Мой дядя, – Молли поймала вопросительный взгляд гостя, – человек старых правил. Пока я ношу траур, он требует строжайшей скромности. Даже слуги-мужчины под запретом. Позже, конечно...

Она не договорила – ужин уже ждал их. Луи поразился изысканности блюд и тонкости вин. Никакого эля – только лучшие испанские и французские марки.

Но что-то тревожило его. Быть может, печальные взгляды, которые бросала на него миссис Токер, разливая вино? Или странная напряженность в воздухе? Впрочем, когда Молли отпустила прислугу, тревога растаяла без следа.

Они говорили обо всем – о Париже и Лондоне, о театре и поэзии. Молли расспрашивала о его семье, связях, планах. Испанское вино развязывало язык, а близость красавицы туманила разум.

С каждым бокалом она придвигалась ближе. Её духи – странная смесь жасмина и чего-то горького – кружили голову. Когда их губы наконец встретились, Луи понял – корабль во Францию отплывет без него.

В объятиях Лондонской Красавицы время остановилось. Каждое прикосновение обжигало, каждый поцелуй пьянил сильнее вина. Шепот Молли, её смех, изгиб шеи в лунном свете – всё превратилось в дурманящий сон.

Рассвет застал их в её спальне. Луи дремал, когда почувствовал, как его настойчиво трясут за плечо.

– Вставайте! – в голосе Молли звенела тревога. – Быстрее!

– Что случилось?

– Дядя! Я говорила вам – он иногда навещает меня по утрам. Мои предчувствия никогда не обманывают...

Страх в её глазах казался неподдельным. Луи потянулся за шпагой:

– Я могу защитить нас.

– Нет! – она почти кричала. – Вы не знаете его. Если он застанет вас здесь... Умоляю, уходите! Приходите вечером, когда стемнеет.

В полусне Луи спускался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В прихожей его ждала миссис Токер. Её лицо показалось ему восковой маской.

– Сударь, – прошептала она, оглядываясь на лестницу. – Заклинаю вас всем святым – не возвращайтесь в этот дом! С вами случится беда.

– Беда? О чем вы?

– Больше не могу говорить. Но умоляю – садитесь на корабль и уплывайте! Забудьте этот дом... и эту женщину.

– Эту женщину? – Луи нахмурился. – Вы странно говорите о своей хозяйке.

– О, вы её не знаете! – старуха вцепилась в его рукав. – Предупредив вас, я рискую жизнью...

– Да кто она такая, черт возьми? Сам дьявол?

Миссис Токер лишь покачала головой и почти силой вытолкала его за дверь.

На улице Луи поежился от утреннего тумана. Ночь была божественной, но слова служанки заронили в душу тревогу. Что-то неуловимо фальшивое таилось в этом доме – как тонкая трещина в безупречном зеркале.

Здравый смысл подсказывал сесть на корабль и забыть эту историю. Но воспоминания о Молли жгли кровь – её прикосновения, её запах, её смех...

«Всего одна ночь, – уговаривал он себя. – Что может случиться за одну ночь?»

В гостинице "Сомон" Луи предупредил хозяина, что задержится ещё на день. Весь день он бродил по городу как в тумане, то проклиная свою глупость, то мечтая о предстоящей встрече.

Когда сумерки окутали Лондон, барон направился к знакомому дому. Условный стук – и дверь открыла всё та же миссис Токер. При виде его она побледнела.

– Ах, сударь, – прошептала она. – Как вы неразумны! Почему не послушали меня?

Но было поздно. На лестнице уже стояла Молли в белом шелковом пеньюаре, протягивая к нему руки. И Луи, забыв все предостережения, устремился навстречу своей погибели... 

источник